Недодали – передали (Азончик исключаем)

Джон: — Она чувствовала поток особой энергии. Тоша приходил ей. … До слёз эмоциональная женщина.

Кемель: — А, так вот почему она такая счастливая встала после сессии поющих чаш и гонга.

Джон: — Не счастливая, ошарашенная скорее.

Кемель: — Она думала, что это хухры-мухры.

Джон: — Это хухры-мухры и одновременно не хухры-мухры.

Кемель: — Не мухры-хухры. А что, у меня не было ни слёз, ни ошарашенности. Теперь у меня есть ощущение, что что-то недодали.

Джон: — Недодали — это всегда происходит ощущение такое. Вот Ксения пришла с колокольчиком и говорит: «Чувствую, что колокольчик не мой». И ты, Ксения, не понимаешь — чтобы он был твой, ты должна его заставить звучать сама. Запустить свой импульс. Потому что ты никогда не получишь всё, что хочешь, всегда будет мало, будет не твоё.

Кемель: — Этот колокольчик на Бали был на посвящении меня в священники. Он получил такое же посвящение. Тот, кто меня посвящал, сказал, что в любом месте, в любое время — здесь уже есть божество. Ты издаёшь звук колокольчиком, и божество приходит. Что бы не произошло — это навсегда, пока он существует как форма, пока он не разрушен.

Джон: — Ты не можешь так говорить. Всё зависит от того, кто в него стучит.

Кемель: — Так сказали носители традиции.

Джон: — Знаешь, ружье в хороших руках будет стрелять, а в плохих — будет стрелять не туда, в другую сторону. Божество там есть, да, они всё правильно сказали, но они же не думали, что колокольчик попадёт в руки Ксении — которая немножко не соображает, что надо запустить свой импульс — и ждёт, что колокольчик сейчас сам начнёт звенеть и тогда  «он мой, он мой!»… Так бывает у некоторых женщин. Это не будет работать.

То же самое — Неточка, пришла вчера с бутылкой вина и просит штопор, просит запустить импульс в открытие бутылки. Дорогие мои, у вас есть артефакты — бутылка вина и колокольчик; запускайте импульс сами. Что вы начинаете размазываться: «не звучит — значит не мой»?

Кемель: — Соединение нужно, чтобы тантра произошла.

Джон: — Да, соединение, а не бродить в потёмках с бутылкой вина — «откройте мне кто-то, откройте мне кто-то». Так слона не продашь.

Кемель: — Твои каналы должны открыться, твоя энергия должна течь, ты работаешь резонатором, он резонирует с тобой, ты с ним. Как с конём, как с супругом — он то готов, но должно ещё твоё тело зазвучать.

Джон: — Андрюха, я тебе могу сказать, что «что-то недодали» — это «что-то не забрали лишнего». У нас же другая методика — избавление от лишнего, а не добирание. Не отягощение себя обстоятельствами, а избавление себя от неприятных обстоятельств. Недодали — это хорошо. Ещё чего-то нужно подзабрать.

Кемель: — Я всегда об этом говорю.

Джон: — Ты всегда об этом говоришь. Утром встаёшь и говоришь: «Недодали».

Кемель: — Да, недодали — это, фактически, не забрали.

Джон: — Видишь, как у тебя мысль повернулась красивым образом. А когда красота возникает — уже и проблемы нет. Где есть красота — проблемы исчезают сами собой, как в лунном свете исчезает всё, что мы можем назвать требухой. Когда я смотрю на луну, кажется, что требуха, которая во мне есть — хотя во мне требухи как таковой днём с огнём не найти — даже она исчезает.

Кемель: — А что, от Бога ничего не скроешь, он смотрит на тебя своим глазиком-луной.

Джон: — Хорошо сказал, но заверни ещё поинтереснее. Это как в «Мастер и Маргарита»: «Маэстро! Урежьте марш!» — и тот необычайным образом урезал. Маэстро, урежьте уже марш, что вы начинаете выплески вокруг да около? На самом деле, есть такое понятие как накопление заслуг, но ты заслуги накапливаешь сам. Ты не можешь, чтобы тебе дали твои заслуги. А избавление от всякой херни — это то, чем мы занимаемся на семинарах, избавление от наслоения кармы и всякого ненужного. «Что-то недодали» — додать ты можешь только сам себе. Накопление заслуг происходит только благодаря твоему собственному импульсу.

Кемель: — Надо опустошиться.

Джон: — Надо понимать, что ты запускаешь этот колокольчик: запускаешь движение в свою жизнь, запускаешь взаимодействие со своими детьми, не кудахтанье над детьми, а импульс взаимодействия с детьми. Не будет импульса от вас — не будет адекватного ответа от внешнего мира и от колокольчика и от детей. Андрюха хорошо начал разговор, это вечная проблема — «недодали». Ты так хорошо в начале разговора вставил свои пять копеек, что большой Рахман тебе от нашего стола. Хочется с тобой подружиться после этого.

Кемель: — Если что, колокольчик можно вернуть назад.

Джон: — Ну, Ксения уже, я думаю, сообразила.

Кемель: — Это тема эго.

Ксения: — Мастер, то, что произошло с колокольчиком — это история всей моей жизни. Спасибо, я буду работать над этим.

Джон: — Большему количеству составляющей этой компании пока ещё не хватает быстрого взаимодействия с реальностью. Ты не можешь на что-то полагаться или, наоборот, пустить всё на самотёк. Это общая проблема. Мы или отпускаем вожжи, «пусть идёт самотёком», или хватаемся за всё. А нужно как на инструменте люди играют — ты не можешь бить по клавишам или ждать пока само заиграет. С инструментом нужно взаимодействовать. Здесь то же самое. Я сам такой человек, в хорошем смысле этого слова. У Профессора Кемеля, кстати, есть прекрасное качество — подмахивать вовремя, «додали-недодали», и тут же у него появляется заслуженная тошина картинка. Андрей постоянно идёт во взаимодействие, у него не возникает вопросов «не мой колокольчик, не работает».

Кемель Ксю: — Ты хочешь домой? Не интересно? Тут нет ни одного человека, кого бы не касалась эта тема. Это универсальная тема про нас всех.

Джон: — Всё нормально, иди, тебя догонит всё равно, не переживай. У нас может быть короткие ноги, но длинные руки.

Аня: — Догонит и додаст. ☺

Джон: — Ксения, возвращаемся к нашим колокольчикам. Если у тебя колокольчик не звенит — всегда будет проблема с остеопатией, потому что нужен твой импульс и взаимодействие. Или ты ждёшь пока обстоятельства будут происходить сами по себе, по воле божьей? Но такого Бога, в которого вы верите, его нет. Это Химера, как сказал Профессор Кемель.

Ксения: — Это корень моих проблем.

Джон: — Я тебе всё это говорю не в осуждение, а для развития. Прошли те времена, когда я кидался тяжёлыми предметами. Добрый стал.

Ксения: — Спасибо.

Джон: — Профессор Кемель вырос на этом.

Кемель: — Если открыть мой третий глаз, то там будет тапок Джона, зажигалка, которая в меня летела, гильзы.

Аня: — А зачем ты тогда стал добрым?

Джон: — Инфекция пошла, мастера добреют. Я же над тобой практически не издеваюсь.

Кемель: — Не досталось вам самого вкусненького.

Джон: — Недодали.

Оксана: — Давай концентрат додавания с меня разделим на других людей.

Джон: — То есть то, что Кемель говорит «недодали», ты говоришь «передали».

Вера, а ты что делаешь в этом скопище тех, кому недодали и передали, среди людей, которые всё время находятся в ожидании чего-то? Ты же человек действия.

Вера: — У меня нет такого ощущения. По-моему, все места в нашей больнице одинаково заняты.

Джон: — От тебя нет ощущения тупняка.

Вера: — Это же всё не про ум. Ум — это хорошо, но не всё.

Джон: — Другое дело, что мы все попадаем в тупняковые ситуации по жизни, какого уровня ты бы ни был, 50-го или 32-го. Но у тебя быстрая интеллектуальная реакция. Это сильно выгодно отличает тебя от…

Аня: — Покажи тапком.

Вера: — У меня нет ощущения, что быстрая интеллектуальная реакция спасёт в этом мире.

Джон: — Не спасёт, но сделает много приятных ощущений.

Вера: — Таких, как «всё просто»? Не всё просто.

Джон: — По крайней мере, не надо воду в ступе молотить. У тебя взаимодействие более сконцентрированное, ты быстро схватываешь и быстро реализуешь.

Вера: — Недавно обнаружила, что мне сложно что-то начать. Есть такие телесные практики…

Джон: — При таком быстром уме часто сложности с телесными практиками. Люди, у которых быстрый ум, имеют много инерции в теле.

Вера: — Да. И хочется баланса.

Джон: — Быстрый ум компенсаторно пересиливает неудобства в теле. Но инерция тела — это решаемые проблемы. А если у человека нет присутствия быстрого ума — это ничем не компенсируется. С тобой разговариваешь — тебе не надо жевать. Поэтому я не люблю эти все жвачки, семечки, орешки — люди превращаются в жвачных животных. Ты подумай, может тебе на какую-то другую парту пересесть?

Вера: — На какую?

Джон: — Вот Рома, у него быстрый ум. И у Андрея.

Вера: — Это как сегрегация в Советском Союзе: все самые умные в одном классе, самые спортивные — в другом.

Джон: — Просто ты сидишь в этой куче непонимания. Они только лет через 15 начнут догадываться, о чём мы говорим. Вот эти три вокруг тебя: раз, два, три.

Аня: — А кого ты пропускаешь? Азончик?

Джон: — Азончик — это не то что Серый кардинал, Серый в крапинку. Азончика надо изучать отдельным пакетом наук. У вас нет таких учебников.

Кемель: — Мастер, я видел, как Азончик своими серокардинальским взглядом зыркнула на тебя, оценивающе — всё ли ты правильно сказал. Строго так. Ты ходил по лезвию.

Джон: — Я назвал её кардиналом, так что уже…

Аня: — В книгу жизни всё записано уже.

Вера: — Мне всегда казалось, что кунта-йога — это про то чтобы больше дать руля телу.

Джон: — Нет, телу — это хатха-йога.

Вера: — Ну, не телу, а тому, что не ум.

Джон: — Больше скорости не уму. В кунта-йоге акцент сильно перемещается в область природы ума, скорости мышления, скорости взаимодействия с тем, что происходит в мире. Что у кого-то тут с телом не нормально? Проблемы в замедленной реакции ума, потому что никто не говорил, что ум надо использовать. Голова — это не только для того, чтобы есть, а и для того, чтобы думать. Поэтому я тебя спрашиваю, что ты делаешь среди этих трёх красавиц, которые думают, что у них голова только для того, чтобы говорить и есть? Азончик здесь не причём. Её исключаем.

Вера: — Я верю во всех людей, у каждого свой путь.

Джон: — Я тоже. У всех один путь — развивать свой мозг.

Вера: — А дальше что? Вот он разовьётся и… ? Будет быстро мыслить, решать задачи?

Джон: — Будешь быстрее решать, быстрее развиваться.

Вера: — Вот интересно, для чего живёт человек? Вот он развивается, развивается…

Джон: — Все люди по разным причинам, у всех разные кармические условия. У Кемеля  — одна, у Ромы — другая, про этих трёх красавиц вообще сложно сказать: «хочу того, чего не понимаю, хочу или не хочу».

У некоторых исключительных людей есть причина, чтобы жить. Азончик не попадает ни в ту, ни в другую категорию. Она не «бе-бе-бе», но и причина жизни не проглядывается. Особый персонаж. Твой вопрос, он многоответный. А Рома? Его тоже изучать надо. Он записался на какие-то курсы! Рома красавец — с ним можно разговаривать и договориться. А с этими тремя, которые верят в запредельное и в чистоту и любовь отношений, у них нет инструмента чувствовать это, у них это на уровне фантазии находится.

Вера: — А у других? У тебя? Про причину, цель и инструменты.

Джон: — У меня и причина и цель, и инструмент, и задача, и исполняющий, и желаемое — всё в одном, я не разделяю. Поэтому, хороший вопрос вчера задала Оксана: «как я могу оставаться таким пустым?». Потому что у меня нет задачи, которую я поставил себе, и мне не надо ее решать. Я остаюсь в нуле.

Вера: — В нуле — в смысле не ожидать, не придумывать?

Джон: — Постоянно реагировать на ситуацию, которая происходит, и двигаться, как написано в книге камня: «Для действующего нет ни начала, ни конца».

Вера: — Нет ни начала, ни конца в твоей жизни или в отдельно каждой жизни или вообще?

Джон: — Очень хороший вопрос. Он настолько грамотный, что ты даже себе не представляешь его значимость. Ты очень быстро приблизилась к понятию пустоты и совершенства. На уровне ума — отличный вопрос. Дальше уже ответ передаётся через другое место, не через вербальный уровень, через то, что мы называем шестым чувством и пониманием на другом уровне.

И видишь, как ты грамотно ведёшь, ты ведёшь поступенчато, а вот эти три — они если что-то и хотят, то сразу самого сладкого, конфетку. А в принципе они ничего не хотят, потому что не знают, чего хотят — это особый уровень сознания. Азончик здесь тоже не причисляю. Понимаешь, ты сама логически дошла до того момента, где вопросы дальше бессмысленны, потому что мир вопросов уже переходит в мир действия, потом ты начинаешь создавать импульс, а импульс создаёт реакцию. Так двигаются дельфины — эхолокация.

Вера: — Надо знать, куда двигаться и зачем.

Джон: — Дельфин просто двигается. Жизнь — движение. Главное, что при своём движении ты должна избегать неприятностей и для этого надо всё время применять эхолокацию и постоянно лавировать — это гибкость. Эти способности делают дельфинов самыми крутыми в пищевой цепочке океана. Самый крупный образец семейства дельфиновых — это косатка. У косаток нет естественных врагов.

Вера, я тебя уверяю, что эти трое выживают только благодаря тому, что находятся в человеческом воплощении. Если бы они жили в мире животных — у них нет инструмента выживаемости, нет инструмента распознавания реальной опасности, вся их опасность в голове. Социум создаёт кучу буферов, чтобы людьми питаться, создаёт им иллюзию опасности. Они даже не знают, что они находятся в реальном мире. Они живут в мире которого нет, он придуман кем-то другим.

Вера: — Это плохо? Это же тоже вариант жить.

Джон: — В социуме — да, а выставь эту троицу туда, где нет социума — через полчаса ни одной из них не будет. Эту съест кошка, эту червяк, а эту — бабочка ночная. Они с одной стороны присоски к социуму, а с другой стороны — они его питают, потому что не умеют думать. Благодаря отсутствию мозга — они идеальная пищевая масса для социума. Социум питается их энергией. С другой стороны — вы идеальны и красивы в этом плане. И я веду этот разговор, Вера, потому что ты здесь. Иначе тут была бы вата: раз, два, три. Азончика нет, её просто нет. Она себя исключила из всякой реальности, кроме той реальности, которую она сама для себя создала. И это не ужасно, что я говорю. Ужасно не осознавать, где ты находишься. Хуже всего иллюзия, обман.

Ксения: — Мастер, а откуда берётся этот тупняк?

Джон: — Скорее всего он даётся по факту рождения, плюс семья. Если бы твои родители блестали быстрым умом…

Ксения: — Так у большинства людей.

Джон: — Ты тут начинаешь обобщать, оправдываться. Ты не хочешь жить сама, тут же выстраиваешь схему, а жизнь — она яркая и стремительная, красивая и ясная. Криво, коряво работающий мозг. У Азончик, кстати, быстрый ум.

Вера: — Ум же можно прокачать?

Джон: — Можно. Но когда ты так сидишь скукожившись, замыкаешь муладхару, замыкаешь центр манипуры, замыкаешь движение энергии — ничего в жизни не прокачаешь. Вот так сидя, щёлкая семечки или орешки — никогда. Надо собраться мозгом. Эти люди не ищут драйва, они ищут, чтобы кто-то им дал драйв: раз, два, три. Азончик — нет. Причина одна — отсутствие работающего мозга.

Аня: — Правильно не искать драйва от кого-то, а самому создавать драйв?

Джон: — Не правильно. И так не правильно, и так. И чтобы ты сейчас не сказала, всё не правильно, потому что ты мыслишь схемой. Я тебе уже сказал — реакция постоянного движения и взаимодействия. Дерево растёт, молния ударяет — жизнь живая. Жизнь не будет живая, пока ты из ума придумываешь: «делай драйв — не делай драйв», «сверлить — не сверлить». Ерунда. Вы не самые плохие экземпляры. Просто вы попали в ловушку социума, вот вы трое. Азончик исключаем.

Ксения: — Что делать, чтобы выйти из этой ловушки социума?

Джон: — WTF! Я уже рассказал всё. Я уже полностью дал картину, и если у тебя возникает вопрос «что делать, чтобы выйти из ловушки социума?», то извини, Ксения, у тебя нет ни одного шанса. Я тебе чётко привёл картинку как происходит движение. Импульс. Я объяснил всё. Нет движения импульса изнутри — нет возможности. Есть движение импульса — есть возможность.

Кемель: — Мотивация должна быть в первую очередь. Я как то был в дельфинарии. Дельфины — это моя слабость и сила, радость и счастье. И жаль и обидно смотреть, когда они в клетке. Это существа, которые, как я предполагаю, выше человека по характеристикам скорости и телепатии.

Джон: — По крайней мере, если сравнивать с теми людьми о которых мы говорим — гораздо выше.

Кемель: — Но их заставляют делать что? Дают половину рыбки и сводят их к примитивным животным. Я говорю: «давайте я вам заплачу деньги и буду с ними просто плавать?». Тренер, биолог какой-то, говорит: «Мы не можем. Потому, что ты разрушишь рефлексы, они начнут освобождаться от рефлексов». Я спрашиваю: «Что за рефлексы?». Они: «Дельфин должен знать, что если ты прокатился на его плавнике, он получит рыбку. Мы их не кормим просто так». Эта огромная махина, дельфин, получает маленький кусочек рыбки за работу. Следующим меня должен прокатить другой дельфин, чтобы ему тоже досталась рыбка за работу. И посетители думают, что дельфины очень хотят с ними общаться, а они просто жрать хотят. Их сводят до рефлексов. Просто так с ними общаться не дают. И это ещё не всё. Я говорю: «А как вы их адаптируете? Ловите в море или они тут рождаются?». Он: «Их ловят. Один дикий дельфин стоит дорого. Обучить его полгода — и он стоит ещё дороже. Но 5% дельфинов не готовы принимать неволю. Остальные — депрессия месяц-другой и потом принимают неволю, начинают обучаться, взаимодействуют с человеком. А 5% дельфинов — разгоняются и бьются мордой в борт. Если первый удар услышал — надо дельфина выпускать». Я говорю: «А как же бабосы?» А он говорит: «Его уже не спасёшь. За первым ударом будет второй, за 15 ударов он ломает себе череп». Они убивают акул ударом черепа. 5% не готовы смириться с неволей. У людей примерно тот же процент неготовых смириться с социальной тюрьмой. У них есть «я не могу и не хочу».

Джон: — Их называют маргиналами.

Кемель: — Это их врождённое качество. А есть ещё какой-то процент людей, которые могут подсмотреть за маргиналами и задуматься, что они тоже хотят так свободно жить, но тогда ему нужно эту тягу сформировать. «Я не готов подчиняться командам за половину рыбки! Я не хочу вилять хвостиком, я хочу жить свободным человеком, свободной птицей. Я не хочу быть птицеловом и остальным шлаком». Вот так.

Джон: — Хорошо сказал.

Кемель: — Как говорят, выработать в себе несгибаемое намерение, чтобы не случилось — освобождаться.

Джон: — На самом деле, мы говорим о силе. А эти все люди ищут открывалку, кто им откроет. Сила и открывалка в вас самих. Сила в чистоте намерения. Чего в вас троих не наблюдаю. Всё мутное, то там, то здесь. То я потерялась, то нашлась. Вот такие вы.

Кемель: — Стабильные.

Джон: — Стабильно мутные. Вы конечно разные, у каждой свой мощный потенциал, но не хватает в вас этого сучка и задоринки.