Virgin life & death

Надя: — Правая часть приковывает взгляд как что-то неизведанное. А левая часть — она мне как-то…
Джон: — Да, стабильность, скучность.
Надя: — Я на неё практически не смотрю.
Джон: — Никто не хочет на неё смотреть. Это тупая наша жизнь, которая стабильная – мы ориентируемся на неё, она делает из нас животных, не больше. А правая – создаёт яркий мир духовных переживаний, неизведанного, прыжок в неизвестность. Потому что всё, что известно – скучно, и невозможно этим жить. Правая часть врывается и делает всю жизнь парадоксальной, неизвестной. И, слава богу, это есть, потому что это и есть жизнь. Левая – это наши представления о том, какая жизнь должна быть. А правая часть, видишь, какая? Она завораживающая, улыбающаяся, и тебе ещё подмигивает. Также там какие-то непонятные элементы есть. Тёмное пространство вокруг белого, видишь? И всё закручивается в какую-то совершенно невероятную историю с этим козерогом-единорогом в одном лице. Шикарная картина. Она много смыслов несёт. С одной стороны, очень важная мёртвая часть слева, с другой – невероятная красота движения, тайна, подмигивание, интрига жизни со всеми её заворотами-поворотами с правой стороны. Я писал её невероятно долго. И рог неслучайно устремлён на вот этот наш менталитет, на представления о том, как оно должно быть. И в нём такое развивающее начало движения, рождения. Не картина, а волшебство. Не думаю, что когда-то ещё такие волшебные картины нарисую. И так я думаю о каждой.
Оксана: — На меня два чувака справа через щели подглядывают.
Джон: — Может быть, это и есть два чувака. Но это прекрасное сумасшествие, знаешь, эпатаж, клоунский супер-цирк, красота жизни, переход в другую реальность. А слева наши представления о жизни, какое должно быть – тут всё крутим сюда, ходим сюда. И рыбка, смотри, она с правой стороны, рождение жизни там. Тут много символики. Три драгоценности или может быть, триединство – как угодно назвать, ягодки такие. Слева – скука и смерть. Справа – жизнь и рождение. А центр сам по себе является источником, как комментировал народ: это и матка, и сердце, и всё, что хочешь. Я думаю, эта картина как эзотерический персонаж всего происходящего в этом мире. Жизнь, смерть, рождение. Дохлость, живость, рождение движения.
Оксана: — Скажи ещё что-то про центр, пожалуйста. Что между жизнью и инертностью?
Джон: — Космос. Это космическая составляющая. Это то, что реально движет нашей жизнью. То есть одни люди выбирают левую часть, другие – правую. А реальность, вот это – реальность, которая создаёт всё. Но оно превращается или в болото, затухание, или создаёт какое-то движение. Слева смерть, справа жизнь. Говорят «слева дьявол нашептывает, а справа – ангел». Но, для человека есть шанс переехать на правую сторону, для любого человека есть вариант для развития. Не приговор, просто нужно движение. Тем более, что тут всё движение показано. Сегодня Анна (прим.: пациентка) здесь лежала, она смотрела на картину и сказала: «Так это же сама жизнь».
Картину лучше на английском языке назвать: «Virgin life & death». Где жизнь – там и смерть, они всегда идут рядом. Если кто-то родился, он должен умереть, или наоборот. «Virgin life & death» – точное описание картины. Чтобы краска зря не пропадала – записываем название и покрываем картину лаком.